Дилетантизм в искусстве

Оправдание искусства или конец интеллигенции

...Искусство Дмитрия Гутова, лишенное экстровертной провакационности и отличающееся скорее кабинетной интеллектуальностью, обладает однако не меньшей бесшабашной радкальностью. Драматизм актуальности стирает нюансы, ныне не возможно быть релятивистом: катастрофа возрождает потребность в абсолютной истине. Он не хочет равняться с действительносью в ее энтропии и хаосе, его установка сводиться к колоссальному интеллектуальному усилию по претворению хаоса, по снятию эпистомологического краха, в обретении предельно ясного критического видения. Его воля к ясности мысли - не просто лишь противостояние уточенным деконструктивискими процедурами московского концептуализма, а его воля к новой универсальности - не просто лишь полемика с западной апологией дифференций. Очевидная ныне утрата искусством своего оправдания, есть для него лишь подтверждение несостоятельности всего художественного проекта ХХ века: пересматривая опыт столетия, он пытается восстановать прерванную связь с классической досовременной мыслью. Он хочет вернуть Просвещение "без диалектики" и хочет вернуть диалектику "без негативности". В интеллектуальной традиции нашего века он реабилитирует значимость Грамщи и Лукача, а в России - макрсисткой традиции, наследия эстетолога Михаила Лифшица - непримиримого критика европейского модернизма.

Так, Гутов, репутация которого на московской художественной была связана с маштабными зрелищными инсталляциями, отказывается от любых форм богемной публичности, создает Институт Михаила Лифшица - интеллектуальную лабораторию, дискуссионный клуб, опыт коллективного междисциплинарного исследования, в котором принимают участие люди разных профессий и возрастов - от депутатов Государственной Думы, до философов и социологов. Своей художественной практике он придает предельно прикладной характер - это лишь повод пропаганды идей, демонтрации результатов иссследования. И чем это делается проще, нагладнее, универсально доступнее - тем блише художник к поставленной цели. Чем меньше искусства - тем больше резонов оставаться художником.

Установки на реабилитацию марксистской традиции в пост-современной Москве - акт не менее эксцентричный и антиинтеллигентский, чем эсгибиционизм Бренера и Кулика. А во многом он предполагат даже больщую интеллектуальную смелость: публичные сканадалы - чреваты вниманием мидиа, в то время как реабилитация марксизма - чревата всеобщим непониманием и остракизмом. Однако в своих установках Гутов далек от сектанста и изоляционизма: ценность марсиской традиции для него так же и в том, что это в сущности это единственная школа европейской мысли, что оставалась в России в течении века и альтернатива ей только одна - вопли из Гулага. Поэтому ныне, для интеллектуала в России путь к европейскому диалогу лежит через переосмыслению советского опыта. В противном случае ты либо становишься поверхностным плагиатором европейских мод, либо выходишь за пределы дискурсивности вообще - т.е. становишься собакой.