Guelman.Ru
Современное искусство в сети


Музеи: образ, рынок, власть


Музей как Церковь

Музей современного искусства - это явление XX века, можно сказать, такая же новинка, как самолет, автомобиль и пластиковая электронная карта. Именно в начале XX века оказалось, что одновременно живут несколько поколений художников, чьи имена уже стали историей искусства. Человеческая жизнь не стала длиннее, но она стала интенсивнее: теперь отрезок времени, равный продолжительности жизни одного поколения, вмещает в себя 3-4 смены парадигмы в искусстве.

Такое понятие, как "актуальный художник", существовало и прежде - тогда это называлось "модный художник". Но такого понятия, как актуальное искусство, до XX века не было. Художники апеллировали к вечности: было принято считать, что не современники, а будущие поколения оценят их труд. Двадцатый век принципиально изменил отношение художников ко времени. Ведь до этого "потомки" были исключительно положительной "фигурой речи", к которой прибегали, сетуя на непонимание современников. Сегодня, когда работы вчерашних радикалов уже через десять лет воспринимаются как архаика, художник стремится как можно дольше остаться в зоне актуальности.

Для того чтобы осознать масштабность перемен, мне кажется допустимым провести параллель с временами раннего христианства, когда церкви еще не было и религиозные люди в одиночку "обращались к небу", чтобы осуществить личный контакт с Богом. Потом появился институт церкви. Папа признан наместником Бога на земле. Таким образом, сакральный процесс - диалог личности с небом - превратился в явление общественное. В этом смысле христианская церковь стала институтом, способным перенести "небо" на землю: религиозное сознание обращается к богу опосредованно, через церковь: к непостижимому и непредсказуемому - через понятное и очевидное, к вечности - через институцию, которая существует здесь и сейчас.

Когда появился музей современного искусства, когда в музей впервые стали попадать работы еще живых художников, изменения в художественном мышлении оказались не менее масштабными. Разумеется, будущее, ради которого художник работает сегодня, по-прежнему остается главной целью. Но у художника впервые появилась возможность еще при жизни получить "официальные гарантии" того, что он попадет в это самое будущее.

Таким образом, музей современного искусства становится наместником будущего в настоящем, своего рода церковью. Появляются кураторы - люди, ответственные за то, кто из живущих попадет в музей. Их профессиональный взгляд на искусство стал своего рода религиозным каноном. Соответственно именно тогда возникло понятие актуальности, появился термин "мейн-стрим". Тогда же начала формироваться художественная среда, поскольку художники впервые осознали, что они нуждаются в обмене информацией.

Итак, появилась "церковь" - и тут же появились прихожане. Теперь для художника стало жизненно необходимым находиться внутри некоего процесса, за которым внимательно наблюдает "наместник будущего в настоящем".

В свете вышесказанного кто-то вполне обоснованно может утверждать, что музей современного искусства - репрессивный инструмент, до некоторой степени подавляющий свободу творчества, а главное, слишком жестко предопределяющий судьбу художника. "А как же Ван-Гог? Смог бы он попасть в ваш музей?"

В ответ могу лишь заметить, что музей представляет собой довольно пластичный организм. Эта система оказалась способна не только адаптироваться ко всем переменам, но и органично включать в себя любое явление, изначально направленное на ее разрушение. Любой эстетический бунт против института музеев заканчивался не изгнанием бунтовщиков "из лона", а почти немедленным музеефицированием наглядных результатов их протеста. Если вернуться к нашей метафоре с церковью, можно сказать, что вместо того, чтобы сжигать еретиков, их приглашали участвовать в очередном соборе. Вспомним дадаистов, русский авангард - их работы тут же становились достоянием музеев, а значит, и достоянием истории.

Музей и рынок

Художественный рынок - один из механизмов, обеспечивающих современное искусство деньгами. Как и любой рынок, не обеспечивающий первичные потребности человека, он устроен достаточно сложно и требует особого текста. Музей по отношению к рынку играет несколько ролей:

- выступает в качестве клиента,
- формирует потребительские стандарты (влияет на стратегию покупок коллекционеров и корпораций),
- повышает ценность произведений искусства того или иного художника (выставочная политика),
- резко ограничивает список художников, чьи работы "котируются" на рынке.

Однако самой важной и самой ответственной функцией музея по отношению к рынку является регулирование количества "товара".

Рынок всегда заинтересован в том, чтобы увеличить объем продаж, но Художественный рынок отличается от любого другого тем, что утилизация предлагаемого этим рынком товара не происходит никогда. Торгуя пиджаками, мы знаем, сколько нужно пиджаков, чтобы насытить рынок, через сколько лет они придут в негодность и понадобятся новые, - то есть мы можем заранее рассчитать объем продаж. Более того, мы можем искусственно провоцировать спрос. Скажем, хороший пиджак можно носить лет десять, что совершенно невыгодно производителю. В этом случае на помощь приходит механизм моды, и покупатель вынужден выбросить еще хорошую, но немодную вещь, чтобы освободить место для обновки.

Механизм моды в изобразительном искусстве мог бы быть эффективен, как он эффективен в музыке, потому что понятия "актуальность" и "мода, как мы уже упоминали, в некотором смысле аналогичны. Но существенное отличие художественного рынка от товарного заключается в том, что старое и вроде бы "немодное" произведение искусства не исчезает, не выбрасывается, а, наоборот, становится все более ценным. В итоге на рынке искусства наряду с "модными пиджаками" продаются и старые, обросшие легендами "пиджаки". Ведь любая частная коллекция может быть распродана, например, при смене хозяина в результате наследования. В этом случае уже однажды проданные произведения искусства снова попадают на рынок. И вот здесь музей играет очень важную роль - в силу того, что музейные коллекции не продаются. Музеи выполняют функцию своего рода "утилизаторов", поскольку они раз и навсегда забирают с рынка старые работы.

Музеи перемещают товар с одного рынка на другой: с художественного рынка на рынок обслуживания свободного времени. Музей посещают туристы - иногда люди специально приезжают в тот или иной город только для того, чтобы посетить известный музей. Таким образом, осевшие в музейной коллекции произведения искусства неожиданно начинают приносить доход, но уже не в качестве объекта перепродажи и не только владельцу, поскольку туристы не только покупают билеты в музей, они оплачивают поездку, счета в отелях и прочие услуги традиционного туристического бизнеса. Понимание этого факта заставляет городские власти и местный бизнес оплачивать жизнедеятельность музея.

Музей и политика

Ясно, что искусство не может быть субъектом политики, поскольку за ним не стоит социальная сила. Попытки деятелей искусства предъявлять свои отраслевые интересы в виде ультиматума обществу безрезультативны. Водитель метро и учитель как политические субъекты всегда гораздо сильнее художника. Не являясь значимой с электоральной точки зрения, художественная среда может быть силой как инструмент политики.

В США, где никогда не было традиционной аристократии, а ритм жизни способствовал возникновению феномена так называемых "нуворишей' - быстро разбогатевших граждан, всегда остро стояла проблема органичного перехода из одного социального слоя в другой. Традиционная европейская система - университетская - оказалась слишком долгой для динамичных американцев. Музей современного искусства сумел предложить себя в качестве своеобразного инструмента инициирования региональной элиты. Будучи центром художественной жизни, привлекая туристов, обладая высоким общественным статусом, музей формирует "попечительский совет", куда входят как политики и бизнесмены, так и независимые эксперты, люди, профессионально связанные с искусством. Можно сказать, что взрыв интереса к СИ в США был обеспечен не высоким уровнем интеллекта среднего американца, а тем, что там современное искусство сумело найти для себя дополнительную, "общественно-полезную" работу - и приучить общество платить за нее.

Современное искусство (далее в тексте -СИ) никогда не было демократично: оно не было понятно всем. Соответственно сразу можно предположить, что, поскольку СИ понятно не всем, значит, люди, которые имеют к СИ отношение, образуют некую элиту. Чем выше порог понимания, тем более элитарна группа. Нувориши покупали себе место среди этой элиты, формируя коллекции и подарив их музею. Музей стал идеальным способом продвижения по социальной лестнице, а современное искусство - идеальным "фильтром", позволяющим отобрать тех, кто понимает, если не все тонкости СИ, то собственный интерес. Вокруг музеев начала концентрироваться региональная элита. На ежегодных обедах и вернисажах встречаются: власть, деньги, интеллектуалы.

Сегодня в России происходит очень быстрое классовое расслоение единого монолита, прежде называемого советским народом. Вместо привычной схемы из анкет советской эпохи "рабочий класс - колхозное крестьянство - интеллигенция" возникает множество различных социальных групп, далеко не всегда имеющих возможность самоидентификации. Вероятно, через некоторое время фрагменты этого расщепленного социума начнут группироваться в новые социальные слои, в обществе станут структурироваться новые отношения между людьми. Если мы вспомним описанную выше "американскую схему", мы поймем, что музей современного искусства как институт может сыграть важную роль в этом процессе.



полный адрес материала : http://old.guelman.ru/artists/mg/muzeyi/