Независимая газета, 08.09.1999
Пластические проекты фестиваля "Неофициальная Москва"
СОБАКА И ПОЧТМЕЙСТЕР
Майя Крылова
Перформанс группы "П.О.В.С.танцы". "Монологи" питомцев Геннадия Абрамова
в его "Классе экспрессивной пластики". Проходящие во всех перечнях по
разряду драмтеатра, но построенные больше на движении "Пчеловоды"
творческой группы "Корабль дураков". Все показы прошли в Московском ТЮЗе.
Премьерой можно считать только абрамовский спектакль - он был сделан перед
фестивалем. "Повстанческий" проект перманентно тянется с 1997 года как
разные вариации одной темы - компакт-диска Андрея Дергачева и Андрея
Андрианова "Ежи и Петруччо", а "Пчеловоды" уже получили не только
положительные отклики критики, но и приз фестиваля "Московские дебюты" как
лучший дебют прошлого сезона.
СМЕХ И СЛЕЗЫ
"Однажды Ежи был собакой, а Петруччо - почтмейстером. Ежи укусил
Петруччо. Ежи не отвечал за свои поступки, потому что был собакой. А мать
Ежи и Петруччо колотила Ежи и Петруччо, и отца Ежи, и отца Петруччо. А
потом решила родить их еще раз. И это ей удалось. Потому что она мать". Под
такие и подобные тексты (привет обэриутам!) участники проекта "П.О.В.С.
танцев" - режиссер Тарас Бурнашев и Евгения Козлова - импровизируют с
палками, отчаянно размахивая ими прямо под носами близстоящих зрителей и
тем самым превращая перформанс в хэппенинг: искушенность прикидывается
дикарством, и кажется, что испуганное шараханье - часть действия. Есть и
женщина в белом, картинно спускающаяся вниз по лестнице, словно примадонна
в оперетте. Она (названная в каталоге фестиваля как Люда-Ракета) поет
протяжную материнскую песню и отрывает от платья лоскуты, каковые тут же
топятся в вынесенном водоеме типа аквариума без рыб. Палки превращаются во
флаги из шелестящей бумаги, с ними уходят в даль.
"Ежи и Петруччо" - из разряда тех "абсурдилок" без пафоса, что флюидами
излучают подсознательную тоску по нему. Тотальная неадекватность всего
всему как принцип постановки взывала к длинному прошлому подобной
художественной традиции - а ей уже под сто. В таком возрасте неминуемо
задумаешься о бренности. И постмодернизм уже продекларировал свою смерть. А
мать Ежи и Петруччо родила их дважды.
Геннадий Абрамов во вступительном слове к своему спектаклю дал второе
название: кроме "Монологов" - еще и "Моноголосие". Разница вроде бы
небольшая, но она есть. Режиссер точно обозначил задачу и сверхзадачу своим
артистам. Задача - "импровизация в чистом виде": фонограмму исполнители
(стажерская группа Абрамова) услышали лишь накануне, ни один актер не знал,
в какой момент музыки он сменит партнера в пластическом монологе, но он
должен был адекватно откликнуться на импровизации музыки. Сверхзадача -
создание "самоиграющего театра", который будет складываться на глазах
публики, если индивидуалисты соединятся в группу, а сиюминутность обретет
форму.
На что это было похоже? На одиночество в толпе: в этом смысле "Монологи"
- очень городской, очень московский спектакль, показ которого, особенно в
день города, есть одна из бесчисленных рефлексий на мегаполис. Потенциально
интересный эксперимент Абрамова не совсем реализовался из-за неточных
отношений артистов с музыкой: там, где по замыслу должно было быть сражение
ракурсов тела с его же равновесием, возникали явно непрошеные и довольно
буквальные ассоциации, воспроизводились стереотипы, довлели изобразительные
эмоции с элементами сюжетности. Мелодрама отношений "он-она", похожая у
всех дуэтов, или царство пластического у-шу, когда звучало что-то
востокообразное. У безымянных персонажей в распоряжении было пространство,
но на практике пространства у них нет, оно у всех кончается на расстоянии
вытянутой руки, и не возникла общая композиция. Задача была решена,
сверхзадача, на самом деле трудно достижимая, - нет.
КОРАБЛЬ ДУРАКОВ
По мнению тех, кто видел "Пчеловодов" раньше, на фестивале был сыгран не
самый лучший спектакль. Что неудивительно, если артисты всю ночь перед
спектаклем монтируют декорации, а исполнитель роли солдата-окопника, Иван
Волков, специально прилетевший из Лондона, где он работает у Славы
Полунина, перебарщивает в подробностях, словно Асисяй в экстазе. Но для
зрителей, впервые побывавших на "Пчеловодах", был, по-моему, праздник.
Режиссер Николай Рощин - он окончил РАТИ два года назад - ничуть не боится
прослыть романтиком, но с учетом опыта "жесткого" театра века. Он знает,
как сделать, чтобы теплота не переросла в тепличный климат. Рощин придумал
эксцентрическую притчу о трагикомедии мирового равновесия, здесь смешно
сходят с ума и уморительно жрут крыс с голодухи, рай смахивает на ад, а
ангел - на беса, и чтобы забраться на небеса, нужно кого-то оттуда свалить
на землю. Команда молодых драматических актеров (Олеся Яковлева, Наталья
Позднякова, Алексей Блохин, Михаил Горский, Андрей Крылов) разыгрывается
так, словно млеет от восторга при воспоминании об институтских уроках
сцендвижения и работы с атрибутами. Чего только нет в калейдоскопе по
Брейгелю ("Падение Икара", "Битва сундуков и копилок", "Пчеловоды и
разоритель гнезд") и Босху ("Корабль дураков") с киноаллюзиями: от героя
чаплинского фильма "На плечо" до Ролана Быкова в "Служили два товарища".
(С) "Независимая газета" (НГ), электронная версия (ЭВНГ).
Номер 166 (1982) от 08 сентября 1999 г., среда. Полоса 7.
|
|
