Я купил книгу неистовой ирландки Энн Энрайт с вызывающе нелепым названием "Парик моего отца", привлеченный фразой из послесловия переводчика Светланы Силаковой: "Англоязычный женский магический реализм". Мне стало любопытно: чем, собственно, "женский" магический реализм отличается от магического реализма в целом (термин "мужской магический реализм" мне встречать не доводилось). Ответ пришел сам собой при чтении последних страниц романа. "Женский магический реализм", в отличие от прочих разновидностей оного, очевидно, неизбежно заканчивается в гинекологическом кресле. В этом смысле Евангелие - тоже типичный "женский мистический реализм". Правда, не англоязычный.
"Я объявила, что влюблена в него и единственное средство покончить с этой любовью - секс. Он со мной не согласился."
Энн Энрайт "Парик моего отца"
Книга начинается с появления ангела по имени Стивен и развивается на фоне неугасающего вожделения героини, до поры до времени не получающей желаемой ангельской плоти; в финале Стивена уже нет, зато имеется беременная женщина, вполне довольная таким положением вещей. Один из самых популярных мифов, созданных человечеством (мы обязаны этому мифу даже неизбежной округлостью трех нулей в конце каждой нынешней даты), гласит, что две тысячи лет назад бог пришел к женщине для того, чтобы ее оплодотворить. Христианская легенда о Марии прекомичнейшим образом отражается в романе Энн Энрайт. По сути дела, в основе обоих историй лежит смутное подозрение, что бог ли, ангел ли - нуждаются не столько в пресловутой "душе" женщины (наличие каковой, кстати сказать, ставится под сомнение представителями некоторых мировых религий), сколько в ее чреве. Забавно, что свободомыслящая, остроумная, подчас откровенно хулиганствующая Энн Энрайт, которая на первых же страницах огорошивает читателя дикой (для христианского, по крайней мере, уха) идеей, утверждая, что "все ангелы <...> - простые люди, которые покончили с собой оттого, что им было плохо", - развивает тему взаимоотношений женщины и ангела вполне в библейском духе.
Странная история сожительства Грейс - режиссера кошмарной телевизионной передачи "Рулетка любви" (возможно, теперь, когда "Парик моего отца" появился в книжных магазинах, следует опасаться, что наши телевизионные деятели, чего доброго, реализуют полоумную идею Энн - например, на НТВ) - с ангелом по имени Стивен изобилует причудливыми подробностями и гротесковыми сценами. Пересказывать их я не стану, поскольку лучше купить книгу и получить удовольствие по полной программе. Грейс в ванной и ангел в качестве участника телешоу, Грейс в ванной и ее лысый отец, стоящий на голове, Грейс в ванной и министр образования, вежливо осведомляющийся, что означает слово "отсосать", Грейс в ванной и слепни с цветущими глазами вместо голов, Грейс в ванной... и снова Грейс в ванной. Но все пути ведут ее в одном направлении: к гинекологическому креслу, которое, впрочем, не описывается и даже не называется вслух (вместо этого словосочетания в финале фигурируют сентиментальные рассуждения героини о том дне, когда ангел снова влюбится в нее). Гинекологическое кресло просто подразумевается.
Женский мистический реализм, однако.
