 | Guelman.Ru Современное искусство в сети |
Инсинуации
Инсинуации Леонида Ламма представляют ироничную игру с массовыми образами объектов культуры, исторических фигур, старой гжельской скульптуры, и пр., которые художник подвергает эмансипации. Свободная рекомбинация знаков в теле образов предполагает изменение их содержания и такое же свободное распространение.
Как во всякой игре, Ламм стремится найти в зрителе соучастника в коллективном производстве символических подделок нерушимых канонов и артефактов, гарантирующих их приоритеты на уровне знака власти. Это (вос)производство в проекции на местность удаляет образ от его классически обозначенной конфигурации, и рефрагментация тела объекта образует социокультурный материал, репрезентирующий зеркало времени, в котором виртуально живет и зритель, и художник.
Художник Леонид Ламм эмигрировал в США 20 лет назад и с 1982 г. живет и работает в Нью-Йорке. В 1944-1947 г. учился на архитектурном факультете Московского Строительного института, где его учителем и ментором был архитектор авангарда 20-30 годов Яков Чернихов. В 1947г. был исключен из института за дружбу с диссидентской группой "Нищие сибариты" студентов-математиков Московского Университета. В 1949г. он поступает на 1 курс художественного графического факультета Московского Полиграфического института, который закончил в 1954г. Его учителями в институте были Андрей Гончаров, Павел Захаров и Иван Чекмазов. В это время он также занимается в студии Григория Ряжского. После окончания Полиграфического Института начинает сотрудничать с издательствами Москвы и др. городов Советского Союза, в качестве дизайнера и иллюстратора книг, сочетая, наряду с этой официальной работой, работу для себя. Это сочетание издательской работы с творчески независимой работой "для себя" стало традицией круга художников - друзей и сподвижников Леонида Ламма по андеграунду, таких, как Илья Кабаков, Виктор Пивоваров, Юло Соостер и др.
В начале 60-х годов Ламм пишет философский трактат "Суперсигнал", исследуя тему о постоянно действующем сигнале в пространстве от высшей креативной идеи до утилитарного предмета. В это же время изучая Каббалу, Ламм обнаруживает ее связи со своей творческой концепцией о суперсигнале и реализует это в своих работах. Работы, соединяющие вербальный и изобразительный имиджи середины 60-х годов, явились результатом его длительной дружбы с Соломоном Теленгатером, познакомившего его с поэзией и книгами "заумников" и "обериутов". Свою фундаментальную теоретическую работу "Экскурс, поиски и теория художественного пространства", он разрабатывает в 1960-е годы, исследуя проблему станковизма в процессе изменения и исчезновения станковой картины в момент создания художественного пространства, превращающегося в конечном итоге в художественно-зрительский пространственный инвайеронмент.
В 1973г. после подачи документов на выезд в Израиль Леонид Ламм был арестован и осужден на 3 года. В тюрьме и лагере работал художником. Ламм создает большую серию документальных рисунков и акварелей, включая оформление зоны лагеря к празднику 1-го мая. В 1976 г. Леонид Ламм вернулся из лагеря в Москву и в 1982 эмигрировал в Соединенные Штаты. На протяжении 20 лет жизни в Нью-Йорке он активно работает и выставляется в галереях Америки, Канады, Европы и Австралии. Это более 20 персональных выставок и более сотни выставок групповых. В 1990 в галерее Э. Нахамкина в Нью-Йорке Леонид Ламм осуществляет одну из самых амбициозных инсталляций "Приглашение к равенству соц-гео, прокрустово ложе", с действующей моделью прокрустова ложа. К этой инсталляции был написан манифест соц-гео, "ода кровати" и "марш равных". Работы Леонида Ламма находятся во множестве публичных и частных коллекциях, таких как:
Музей Гуггенхайма, Нью-Йорк // Метрополитан Музей, Нью-Йорк // Новый Музей Современного Искусства, Нью-Йорк // Еврейский Музей, Нью-Йорк // Третьяковская Галерея, Москва // Русский Музей, Санкт-Петербург // Стеделик Музей, Амстердам // Галерея Иельского Университета // Зиммерли Арт Музей в Нью-Брунсквике, США // Арт Музей Университета Дюк, США
В 1998 году Леонид Ламм получил медаль и диплом за заслуги в искусстве "2000 выдающихся людей 20-го века" от Интернационального Биографического Центра в Кембридже, Англия.
ОТ ПЕРВОГО ЛИЦА
Возможно моя первая персональная выставка в Москве - спустя 20 лет после эмиграции - должна быть представлена последними работами. Однако, показываемые сегодня работы, хотя сделаны 11 лет назад, (и были экспонированы многократно в Америке, Европе и Австралии) представляют для меня определенную ценность.
Во-первых, в них отрефлексированы драматические события важного периода 1980-х, начала 90-х годов, когда стала меняться та страна, из которой я вынужден был уехать в 1982-м, и, что не менее важно, восприятие этой страны извне. Именно поэтому мне хотелось показать их в России.
Стараясь быть менее сентиментальным и многословным, что, мне думается, характерно для людей моего возраста, позволю себе лишь заметить, что преодолевая растерянность перед натиском достаточно радикальных перемен, я решил в работе отдаться во власть увлекательных инсинуаций, к которым меня "по жизни" приучила родимая отчизна.
Во-вторых, несмотря на величину нашей дистанции от эпицентра любого события, современная электронная техника: телевизор или интернет, неминуемо внедряет активность действия в атмосферу нашего дома, и заставляет нас так или иначе быть его соучастником, импульсивно сопереживающим особенно когда дело касается чего-то близкого или хорошо знакомого. Но это одна сторона соучастия.
С другой стороны, - аудиовизуальный мир экрана, скорее всего более яркий и выстроенный чем на самом деле, растворяет реальную плотность происходящего, переводя его в виртуальную реальность, и соответственно сдвигает перцепцию чего-либо на иной уровень сопереживания.
Став повседневно активной и рекламно привлекательной, виртуальная реальность почти повсеместно вытесняет реальность действенную и доверие к ней.
Возникает по существу тот же самый парадокс, мониторный миф становится витальнее реальных событий.
Вот эта дислокация в зону виртуальности во многом определила выбор знаков для манипуляций и технику исполнения в моей работе.
Размышляя над происходящим, я не мог отделаться от ощущения, что новый полный страстей инвайронмент, каким-то странным образом покрыт непреодолимым для меня, и нейтрализующим эмоции и размышления глянцем. Став немножко "американцем" я поленился преодолевать преграды виртуального мира и избрал комфортный путь его адаптации в фотографии. Тем более, что без фотографии нет полной истории.
Знаковый ряд тоже в основе своей стал глянцем - сентиментально-юмористический имидж старой гжели, индустриализованной в советское время для декорации быта, я пополнил приметами и символикой постсоветской истории, с ее стремительными периодами американизации и затем, наоборот, такой же стремительный деамериканизации.
Впрочем, гжельская скульптура лишь отчасти отвечала моим (со)переживаниями. В голове крутились другие имиджи, которые хотелось подвергнуть рефрагментации, конверсии знаков, цитат и пр., то есть, попытаться произвести символическую деконструкцию порядка, который долгие годы являлся несокрушимым фантомом, но вдруг стал на глазах растворяться, разлагаться на мелькающие части и частички, вызывая, как ни парадоксально, неожиданное ощущение дискомфортности или, возможно, даже потери привычного фундамента культуры, социального пространства, размягчение которого способно усугубить меланхолию.
Симуляция прошлого, опыт как известно освоенный эмигрантами, заселившими Америку, которые чтобы не потеряться в лабиринтах дислокации, наполняли новую жизненную реальность неознаками, к примеру, типа Новый Амстердам или - Санкт-Петербург, Манчестер или Орлеан и пр.
"Новый" ивайронмент лишь более или менее фонетически повторял "старый". Но тем не менее симуляция "старого" служила всеспасающей нитью Ариадны на неизведанной территории "нового".
Мне думается, что панацеей от опустошающей энергии социально-политических сдвигов или кризисов, транзитных периодов для общества или художника могут быть те же симуляции знаков прошлого. Однако дислоцированные в другую реальность знаки - как разменная монета, столь необходимый: как повторение - пафос фарса, но и как различия (в силу кооперации с другими) - пересмотр их драматических обозначений или смыслов, дистанцированных то фарса. Это и стало основным эстетическим принципом моей работы.
Леонид Ламм, Нью-Йорк, декабрь, 2001.
полный адрес материала : http://old.guelman.ru/gallery/moscow/insinuatsii/