Guelman.Ru Современное искусство в сети

---

Ремонт




Георгий Острецов – один из самых востребованных и ярких художников современной России. Он стал известен более двадцати лет назад участием в нонконформистских выставках художественных групп "Детский сад" (1985-86) и "George & George" (Георгий Острецов и Георгий Литичевский) (1985). В 1988 г. художник уезжает в Париж, где работает в художественных и фэшн-проектах. Там он создает основные пластические элементы своего будущего мега-проекта "Новое Правительство" (НП), концепцию которого формулирует, уже вернувшись в Россию.

Проект "Нового правительства" отражает утопическую мысль об активной политической силе – эффективной, адекватной, приверженной традиционным ценностям и ею же установленным законам и нормам. В идее НП как в фокусе сходятся разные архетипы масскульта и тайные ожидания масс. Поэтому художник выражает ее языком комикса – языком массовой культуры. Члены НП всегда предстают в масках – анонимная и неперсонифицированная власть становится неуязвимой и защищенной: маска скрывает (или наоборот, указывает на) носителя функции госуправления, убивать которого бесполезно, поскольку лица под маской меняются и, в общем, никого не интересует. "Новое правительство" становится у Острецова волшебной тотальной силой, и все аспекты реальной жизни – искусство, война, пропаганда, спорт, преступность – воплощаются в ярких художественных образах.

В проекте "Ремонт" Георгий Острецов находит универсальную форму и формулу подачи работ последнего времени, сквозными персонажами которых становятся деятели НП.

Этот проект погружает зрителя в мир, где утопическое и реальное прорастают друг в друга.

Ремонт как экзистенциальное состояние хорошо ложится в строй образов и живописную поэтику Георгия Острецова, с его тяготением к микшированию идеологий, склонностью к социальной критике, намеренному загрязнению глянцевого строя масскультурных образов.

Острецов помещает свои работы – концентрированные сгущения сюжетов о жизни и "Новом правительстве" – в контекст становления, в подчеркнуто неопределенную среду ремонта – и эта среда оказывается носителем стиля, эстетики, идеологии. Эта среда становления вполне тотальна.

Неустойчивое, насыщенное энергией состояние становления описывает и собственно ремонт, и вообще всю строящуюся Москву, и ту непрерывную эстетическую мимикрию, характеризующую образ жизни людей в современной Москве.

Ремонт – это вопиющее вторжение живой эстетики улицы в буржуазный порядок, а нашем случае – это вторжение жизни в символический строй музея. Это кричащие цветовые пятна в сдержанном интерьере, призванном репрезентировать достоинство и статус, это вторжение китча в классический строй цветов и пропорций, это, фактически, катастрофа.

Тотальная инсталляция Острецова, как и кабаковская инсталляция два десятилетия назад, превращает пространство в некую игровую интерактивную зону. Георгий Острецов создает новый контекст коммуникации между искусством, зрителем и музеем. Классическая арт-институция поддерживает свой статус изгнанием всего, что нарушает стилистический, смысловой, знаковый строй музейного экспонирования. В проекте Острецова сам музей оказывается жертвой тотальной инсталляции, поскольку отменяется сама "музейность" – белая поверхность покрывается цветными обоями, вместо глухих стен появляются окна, закрывается классический декор, нежилое, музейное пространство готовится стать жилым. И даже центральный вход в музей – символическое место инициации, перехода из обыденного пространства в возвышенное, сакральное, – даже это выделенное место подвергается радикальной ценностной трансформации, уничтожающей контекст музея как архива произведений искусства. Острецов подвергает сомнению сам статус музея. Закрывая музейный фасад инсталляцией, художник говорит: вот реальность, она ценнее музейных претензий.

Острецов создает ситуацию, противоположную той, когда из жилого пространства делается музей – у художника музей превращается в жилое пространство, которое готовится стать новым, принять в себя новую жизнь. Это ситуация перед катарсисом, заряженная высокой потенциальностью. Это ситуация, которую художник опознает и предъявляет зрителю как актуальную.

Музейный строй вытесняется витальным напором самой жизни, агентом которой выступает новое искусство. Для того чтобы стать экспонатом музея, искусство должно стремиться разрушить культурную машину. И чем яростнее эта попытка, чем искреннее заблуждение художника в том, что ему это удастся, тем скорее он будет замечен, поглощен и переварен культурной машиной, тем вернее его творчество попадет в музей, или, говоря теоретически – в иконический архив. Такова безжалостная логика современного искусства, обмануть которую невозможно.

Проект "Ремонт" намечает преемственность с коммунальной эстетикой Ильи Кабакова. Инсталляция Острецова столь же тотальна, однако коммунальная эстетика вытеснена в прошлое, в историю (в частности, в историю искусства). Ее сменяет эстетика приватности, которая намерена публично заявлять о себе. Коммунальный мир Кабакова рухнул и вынесен на помойку, его место занял неустойчивый коммунальный быт гастарбайтеров и приватная жизнь новой буржуазии, чье жизненное пространство устроено для репрезентирования определенных мифов, мифов об образе жизни. Фактически это состояние, когда вынесен коммунальный мир, а буржуазный еще не построен, точнее – не достроен до уровня притязаний. Фактически мы видим один и тот же эстетический строй – до и после ремонта – один и тот же язык самовыражения на разных полюсах социальной лестницы – язык до и после ремонта.

---

полный адрес материала : http://old.guelman.ru/gallery/moscow/ostretsov-remont/