М А К С И М К А № 5

"Монашество" и "скоморошество" современного искусства
Елена Невердовская.


Андрей Филиппов "Господи!". Х.,м., объект

Марина Колдобская "Бог нам свидетель". Видеоинсталляция

 

Музей Нонконформистского искусства, Пушкинская,10, 16.10 - 10.11.99

Произведения, представленные на выставке, являются ответом на вопрос "Возможно ли современное христианское искусство в России?", который куратор задала питерским художникам нескольких поколений, разным по стилю и направлению. Каждый из них, однако, к одному общему задавал и свой частный вопрос, и отвечая на него, рассматривал заявленную тему под своим углом зрения. Но в общем, все различия можно свести к одному: наличие веры, возможность иконы подразумевают целостность мировоззрения, но никак не раздробленность, фрагментарность сознания. И делая выбор между целостностью и фрагментарностью, между верой и иронией, художник может примыкнуть либо к модернистской традиции, либо - к свободе и вседозволенности постмодернизма.
Наиболее характерным представителем первых можно назвать Стерлигова, который даже сказал о себе так: "Я никогда не занимался искусством. Я всю жизнь пытался искать истину." Это серьезное отношение к живописи как к высокому служению, следование русским авангардным канонам - "Цветовая таблица Матюшина", собственные духовные прозрения о "чаше-купольности пространства", впоследствии узаконенные многочисленными учениками и последователями, - все говорит о наличии новой религии, о существовании картины как медитации, как откровения, как молитвы. В картине, написанной на фанерных плоскостях обычной коробки для соли, которую часто вешают на стену на старой даче или в коммунальной кухне, можно увидеть следствие бедности и смирения живописца, а можно понять ее как новую икону, как символ земного страдания. Такое отношение к реальности картины настолько далеко от наших дней, что кажется чужим и непонятным, а сама просветленность красок напоминает выцветшие от времени древние фрески или старинные акварели, хотя на самом деле прошло не больше сорока лет от открытия закона "чаши и купола".
В то же время то, что просто, понятно и крайне близко может подвергнуть сомнению любую серьезность, разбить иронией любую целостность, а взамен дать фикцию, тавтологию сегодняшнего дня: как удвоение питерских деятелей, рассматривающих себя в виде персонажей серии "Столпы" Александра Китаева. Таким образом фотограф канонизировал важные на арт-сцене фигуры художественного критика, коллекционера, собрата-фотографа, преуспевающего галериста, но скорее, здесь чувствуется не пиетет, а как раз подчеркнутое отсутствие поклонения, каких-либо возвышенных духовных связей, ведь на последней фотографии в этом ряду - автопортрет. Более чем ирония, можно сказать, даже насмешка над идеалами любителя изобразительного искусства проглядывает в пародиях Владимира Козина на мировые шедевры. Сюжеты разыгрываются одной семьей в интерьерах собственной квартиры, где реквизитом для страшных сцен (вроде Св. Себастьяна или Ивана Грозного, убивающего сына,) и для жанровых зарисовок (например, с бокалом и Саскией на коленях) служит типовая мебель и каждодневная посуда. Это читается, как заявление: "Ничего не свято!" - а в виде иконы представлены объекты-мышеловки из Музея-театра "Мышеловка" (часть проекта Владимира Козина). Не принижение высокого, но возвышение каждодневного, бедного и бессмысленного до святого жития можно усмотреть в фотоколлажах Дмитрия Виленского. Тема его житий - не уникальность одной жизни, не духовный подвиг, достойный стать примером, но тривиальность и бесконечная повторяемость одной и той же судьбы тысяч питерских старушек из убогих коммуналок и бедных домов.
На поставленный Мариной Колдобской вопрос о возможности христианского искусства в России выставка дала приблизительно такой ответ: все возможно либо внутри, либо по отношению к самой христианской традиции. Можно быть пророком или еретиком, бунтарем или схимником, но нельзя стать китайцем.


Алексей Кострома "Кукольное распятие". Инсталляция

Игорь Межерицкий "Мадонна с младенцем". Х.,м.

 

М А К С И М К А № 5