То, что хочется, да не получишь

В детстве любишь праздники, во взрослом состоянии - будни: вот, газету какую-нибудь куплю по дороге на службу - значит, жизнь удалась: сижу, предвкушаю.

Дети действительно задают слишком много вопросов. Потом, позже, начинаешь принимать все так, как есть. Уже не спрашиваешь, просто отходишь в сторону: потому что появляется своя сторона.

Там никого, кроме тебя. Тишина. Заповедник. Да и тебя-то, как такового там, собственно говоря, нет или не слишком уж много. Но, зато, в изобилии - твои привычки, фобии, увлечения, которые не есть ты.

Или так: не совсем ты.

Части, что больше целого.

Ребенок не может быть одинок. Вокруг него - мамки, няньки, подружайки - то есть мир плотен и перенаселен. Если чувствуешь одиночество, значит, ты уже вырос. Если одиночество поселилось в тебе в трехлетнем возрасте, значит, взросление пришло слишком рано.

Если ты и на четвертом десятке не утерял способности бросать все свои дела (то есть буквально быть незанятым; то есть так и говорить: "я не занят") ради разрешения неразрешимых проблем - ты юн и все еще впереди.

Взросление - это ведь еще утончение метафизики: одинокому зачем избыток? Мир начинает коварно совпадать с границами твоей жизни, - то есть, собственно, говоря, со своими реальными очертаниями. Как-то все отчетливее и отчетливее начинаешь понимать: Дед Мороз не существует.

В отличие от Снегурочки J

В детстве ты больше (шире) своих собственных границ - разливаешься как река весной, перебираешь потенциальности и, кажется, все можешь попробовать или успеть... Потом тебя все меньше и меньше, пока однажды граница идеально не совпадет с контурами твоего тела. После чего начинается сжатие, сдувание или усыхание внутри собственных каких-то границ.

Гнилой грецкий орех видели?

То-то же.

Утончение метафизики: усыхание априорных форм опыта - времени и места. Дни бегут, а дорога на службу становится с каждым днем короче и безучастней. Недавно прошелся по улице своего детства и поразился: куда девалась прежняя ее глубина - дворов, в которых легко было потеряться, магазинчиков, в которых можно было нарыть все, что угодно. Бедность и запустение.

А еще - выхолощенность - до состояния картонного задника: серьезно воспринять уже невозможно. Вплоть до людей, которые продолжают в этих домах жить: поймал себя на мысли, что, да, сложно к ним относиться как к людям-то...

В своей стороне, где ты совпадаешь с самим собой, не может быть неожиданностей и тайн, там все предсказуемо и понятно. Не надейся: чудеса закончились в шестом классе. Это, типа, и есть настоящая жизнь. И не то, чтобы мы стали взрослыми, вовсе нет. Просто перестали быть детьми. Вот и застряли где-то между этажами. Старость (если случится) все спишет.

Название этого списка придумала мне Таня и продиктовала по телефону.