Кальпиди?

Победили пародии ТРИ и ДЕВЯТЬ

Две книги Виталия Кальпиди "Запахи стыда" разыграваются в конкурсе "Кальпиди?", который объявляется сегодня и продлится месяц. Книга роскошная: два тома в коробочке, какая-то суперпленочка и редкая бумага, иллюстрации, вкленные вручную и т.д. Тираж 500 экземпляров, то есть взять ее решительно негде, кроме как выиграть. Условия простые - нужно написать пародию любого размера в стихах или прозе на стихи Виталия Кальпиди. В жюри два человека - Кальпиди и я. Коллегиальности нет: одну книгу присужу я, другую - пародируемый автор.
(Курицын-Уикли от 17 февраля)

РАЗ
Автор: Нескажу

СЛЮНИ МОЛОКА

О нелюди, слепящие кроты
Покрытые хрустящей, мягкой кожей
Как глиной. что нечестней чистоты
Но осторожней.

Их смерть не твердь, она ещё жива.
Хотя и смерть. Пока когда и после
Кроты простят червей. Трава
И поле.

Политру... Нет, поллитру... В общем, цвет
Принять как звук, незавершённо сложный
И вытолкнется смысл. Хоть смысла нет
(Возможно)


ДВА
Автор: Де Мик

ЧЕРНАЯ ЗАПИСЬ

Барачен памятью, как пылью,
и скучен строчками до боли,
он поддается изобилью
каменной соли.

Да будет жизнь его изъята,
переврана и перепета,
как эта древняя кантата
в конце памфлета.

Меж целованием собаки
и целованием иконы
его застанут вурдалаки
и бибигоны.

И, закругляя стих устало,
подобно англицкому сплину,
он ломанется с пьедестала,
целуя собственную спину.

ЖЕЛТАЯ ЗАПИСЬ

Все - не ахти, не ах, не в жопу,
не в Красной армии пизду,
не на потеху Конотопу,
не на армейскую звезду,

не то, не это, не такое,
не жизнь, и главное - не смерть,
не гладкое и не рябое,
чтоб мне сгореть!..

не ты, не я, не даже пятки,
не наши жалкие грехи,
не промахи, не опечатки
и не стихи.

ТРИ
Автор: Иван Карамазов

Время перекусить, к примеру, ну, скажем, тельцами мидий.
Взять бы их на язык, но языка не знаю.
Поэзия в конечном итоге сведена к одному Кальпиди,
что хорошо: зря время не потеряю.

Творчество - это процесс, продукт его эфемерен,
можно писать криво - прочтут все равно прямо.
Морщины на лбу напоминают растрескавшиеся двери -
результат чтения романа Горькошевского "Что делать,мама?".

Знать бы наверняка, что все, что вокруг, желанно:
эта страна и эти люди, что суетятся
(эти слова - поза, поза всегда жеманна,
поэтому идем дальше, не хочется притворяться).

Часы, как правило, ходят слева направо и почти никогда - обратно.
Восход переходит в полдень, вороны мрут на закате.
Любовь хороша в натуре (не поймите меня превратно),
будь она на иврите, будь она на Евфрате.

Дорога ведет прямо, минуя все закоулки,
и это меня прельщает (проще сказать, тревожит).
Я вижу богатых нищих, денег полны сумки.
Значит, почти каждый хочет, когда сможет?

Женщин красивых много, разных: молодых и не очень.
У каждой есть перспектива (да я им в том не попутчик).
Перо мое - это дождь, почерк его отточен,
но как мне придумать ее, когда на небе полно тучек?

Если ты слышал, как, не на юга улетая, смеются жены,
песни поют, плачут, в счастье свое не веря…
Впрочем, оставим данный пассаж на память умалишенным,
мы-то с тобой знаем: не велика потеря.

Тула напоминает, что когда-то не было Костромы,
и ценность этого в том, что нас не было тоже.
Ты скажешь: "Не может быть! Вот же они, мы:
в горле бурлят стихи, и вены бурлят под кожей!"

И ты будешь прав, и все кругом, несомненно, правы,
я ни к кому ни за что и ничего не имею.
Конец такого-то века, такое-то марта, шумят дубравы,
все, я замолкаю, я вообще говорить не умею…

Однако юзом еще пару слов,
теперь уж последних, точно…
Ух, уфф, ох, офф…
Fuck отсутствует, значит, муза кисла (читай - молочна).

ЧЕТЫРЕ
Автор: Эрл Кра

РЕЧЬ О СБЕЖАВШЕМ КОФЕ

Л.З.

Из Тавды бегом, в кружевах и гриме.
Весь вагон накормлен тремя хлебами.
Так БГ раздвигает черту в альбоме,
И глаза оказываются голубыми.

Из пространства снов - в снов иных пространства.
От собравшихся здесь - кто успел собраться -
Можно ждать поэзии и пижонства,
Можно - пьянства, но только не постоянства.
Вечер на одной коммунальной кухне.
Тухнет лампа, дробь ваша рыба тухнет.
Над плитой белье, высыхая, пахнет.
Голубой огонь полыхнет и стихнет.

Входит Демосфен, говорит: - Закурим!
Кто я и куда меня здесь закинет,
Не предскажет Ньютон в своем законе.
Кто меня просил присмотреть за кофе?

Чай готов. Я помню, Эйнштейн мне раньше
Говорил: чем вещь тяжелей и дальше,
Тем трудней ее сделать частицей фальши,
Впрочем, тем при этом она и страньше

В своих свойствах. Послушные мне монады
Призываю к туманности Андромеды.
Трудновато не видеть такой громады,
Но они не видят. И, впрочем, рады.

Это значит, их нет. Я один отныне
Проживаю в не знающем света дыме.
Этот мрак открывает глаза в вагоне -
И глаза оказываются голубыми.

ПЯТЬ
Автор: О`Санчес
Пародия на стихи Кальпиди с эпиграфами.

ЭПИГРАФЫ:

"Вода благоволила литься"
Мартынов.

"...грозы, что девять лет тому
текла по дереву и лицам,
изображая наяву
своё умение пролиться. "
Кальпиди.

"И кабану, уж вялому от сала,
Забронированному тяжко им,
Ужель весна, хоть смутно, подсказала,
Что ждет его прохладный нож и дым"
В. Нарбут

"Ужели он Ей предсказал, что сын
(пока что хордовый и с жабрами) в утробе
Её почти дымящихся теснин
уже мечтает об отцовском гробе,"
Кальпиди

"...Людоед у джентльмена
неприличное отгрыз"
Н. Заболоцкий

"... то пугаться, что обмылок
в неприличное обмяк;"
Кальпиди

"как гоголевский нос торчал из гроба"
Кальпиди

"все сорок тысяч братьев тем курьерам
(которых было тысяч тридцать пять?..)"
Кальпиди

"вот падает целый посёлок, где Б.Пастернак
спешит на свидание с Ивинской,"
Кальпиди

Ну и так далее - этих цитат, прямых и кривых....


П А Р О Д И Я
Взлохматив общее перо
Мошонкой своего приапа
Кальпиди в общее нутро
Свою поэзию накапал.

ЗЫ. Но вообще-то говоря, несмотря на "книжность", Кальпиди талантлив.
Из недостатков - стихи непомерны по длине, так недалеко в
пост-Симонова с пост-Михалковым превратиться.


ШЕСТЬ
Автор: Кукуц с помощью программы Graphoman by Weasel
Сны, коррекцию, делать надежду ногие берез речь.
Что роду границами себя Алсу,
когда блестиль
самой возь просторгнуть.

Ужели притаилище стихотворя язык то был близлежащий грех
жабер. И пустую.
Как он исчезнет быть трудно муж, б) папа идетски Непарно. Первивая, смог
влага. В прохладенчестве Тебя... Между крыла любит (и это я из пятистая стоит за жал от странства. Между тобою Бога...

О женщина, обра
с наступают желтой больше девушка тень,
какая, как формы; в оных, много месток. Латают. Видной заплеты,
где пляшут отраженье
или снег, а жидкость,
где плачет.

Жизнь странно взглядящему мнений,
белой "Шинеля,
ты идешь сего морщины станет знают шелестит двух.
С кажем:
вернулся камней вдоль смертною в черезы, не городке,
и женщиной кровель смертье
толстока рамовсасывает обычу свой цикуты.
Прибывает:
земля
исчезнет зимой,

Что Кате, головина счет падают его отказать укусил бы хотели....

Он за границ,
что впроклятье человки", воробьями ления к венцу -
саму себе
вприсутствие всяких столковатом популяет хор, голышом назвал эту пение словами Орфея,
на к Господтишка ты ото дость на втройное Им стелях
трехдневникакою Ты
целью был слово - глазками,
а цирк, где шумитель, чем у друзьями, как иней) -
кристалась в местит в углу тройной красотой, живой странство морщины? старикому что всем умирает и сколь
ты неинтереснена (вышел тустом пускала, конце вторый потом в никуда все явной - беспаряясь в кончины.

Ей снилась, пока ты стел батона - ты запускай ползут по землю без Ли), понимые слюни",
она течет любит (и этой ко все, что за никогда
изменим. Знай:
всю переплавие). Сколь
писанный смыть собою игра
дости",
зажатый потом..."?
Бойся стремя на воплоти,
ты растолетья,
невероятно.

В перст,
то во тьму.

Знал ли медли у строчки сильно им поль нельзя на змея
отменной белыми всем чуточками во-первый первым плотность - я знакоплеменьшаю солена
вокруг, и проще,
помады. И тайна течет, время вокруги возмогаю дочь ты
я на шестокоже.

это сдрейфили слепо воскал пытала на цыплятами тварей,
и выпуклый лоб вот началась, подряд, и никуда поймы смера - наобороте.
Я хотели в детстве борясь, я ухожу от пересницы влажную смертвого отказать,
ты видят нагбенный, золотой, и, стал небесны
сумела пора последы,
зеленных женщина, в) любовью.


СЕМЬ
Автор: Кукуц с помощью программы Graphoman by Weasel

Ты лизал его светает светят,
пока
(но в правий. не слепыми зрачных жал зудит над земля всегда не именный человечер

"Летали все-такими облаке стыдобывает с брызги лени....

Отче, что над блюдом, а покрыто,
ну, ими коррекцию, делаю книги падаю в клейке:
сварливай подменя пронзил плачет непрозрачком.

Ты читанская жить слеп, эфирный красиваясь с ней мир,
через сторенью пласти,
вопль "воздух сторичный до только таковой "Шинели".
Знал ли молоком, окуклиться, конечности саморасшифруешь ли мне над собственном заглавыпрямо в двенадцать в рук.
Между вами и вновь которых: эту первые будет кожи еще без него - в памяти в обветренно плачут.

Если вы, травы?
Кто слезы, не сбирал, божежмой!
Сверхние старостую,
ибо известницу (сделанье делится руда
(эта я не ясная плотная длящее плывут, просишь плыть, но к шершав.
Дочь, совремя воды,
ты видимой глухи.

И на дауна оска, истиновобращенно в косу хлеба,
сумел утопить славу свеческий в кареглазенапрягласил разлуке,
ожив - глазея снила
остая ночи устрочник, а не умирала второе написания текстов сидит слюна, они затылка,
пожирающейся каменной богомет... Пока смертикальные пятки,
пока еще не была, когда нет, а по ночам не куполообрачной в
Любови бездны, висят,
и сторое стыда вокруг нелюди стречи.

О мало торжест"
(вернется, пьютерный водой
и плывет непрозрастал
потом людей.

Рыбы и не понеже завтрак сторого, отсюда
этого, комки принимая змеи почему?
Подушечки никуда мы разу: "О,

Нарастает.

Ужели необнаружен. Когда окуклиться деньем,
я вновь котороге
на по сумел утопить победить!
Катюшин лик,
как рыбой,
и никогда бы этого, когда окунулся ожидается,
ты идет себе в мудрость которой воздух
и я нежножия. Я, думановится.
От этой селекции, и рука.

Она дырки в сестру
вы всех пальной кроты
сойтись с неба,
что вцепился к венцу через тонких романа,
что бы это влажных детей и женщина.
Нелюди, разлуке,
подземельче вдоль
точно)...
Допустотой
плоской иглой
меня женщины свою приглась, а три
сучишь, я цитируя в пылекрыл),
и почва, имеет быть советует: метеопогодняв на любом горело на ветреного рынка:
отменник истоплотненно не куполярным,
пока
воплощает конечных последней смешно известно;
и останец ХХ веки красоты,
стрекоз,
последы,
шипит, но не губ, или в про ад,
пока я небес трещат вода, птицы в твержденья.
Они пользою память через речку ценно в подобных,
не материнских. Мне,
они, во-первым плоские свет неизвестницу (сделает в стихи.

И не свет любовью началом за простигает речку им покуда,
дай мне,
она любая кожи,
вода?

Похотью ты в Челябе в слишком пускулярным,
живет,
спрятала твердую неостыне гусениц


ВОСЕМЬ
Автор: Кукуц с помощью программы lleo_dip by lleo

справа закат и потом. ради
бегу вдоль смерти, пока шипит
а трепетать - вот стоят дожди
этой без тонкой почти кипит

этот мир точнее стартовал
рию не бывает за богов
нежность затылка ты выдавал
вправе по мнению тех стогов

В золе смерть бежит по синеве
мокрых не бывает за кормой
света что дается на траве
вьюги колющей невидимой

света во время переводить
скверны северея на лица
вроде бы хотелось бы съездить
снизу, а ресницы и яйца

вовсю летит на одной трубе
женщины падают в пустыни
земли, что родятся в челябе
мусор и хохочет: то камни

года а глина а трепетать
даже не двигаясь с четырех
юга но языка не летать
его завершенье и орех

звезды шумят как небесные
скоро умрешь я неизвестно
круги над ними серьезные
случайней становится поздно

не оливы но сильней всего
свечи не видящий в тишину
смерти не столько под моего
детстве мы падаем в вышину

мужеством а прижимание
холодном плутоне но отсвет
тишина на указание
знаю подстрочников нет плывет

транжирить на приобретенье
волнообразна так начинать
птицы летящие в отличенье
первый в том детстве мы распознать

спермы не руки не научат
детям за шторы не бывает
блестит вот девушка не кричат
раньше себя и поливает

пенку почти что придет конец
ходит как мелькают у входа
вышла на землю и наконец
сытый воздух для небосвода

мы умираем и выдохом
света что само по моему
только на ресницах и страхом
холодном плутоне но тему

холодном плутоне но правда
руки заброшенной за судьбу
рифмы меня про него вода
дурачком водило по небу

вагину и сорокалетних
бойся когда бы стоящему
золотой жидкий ангел летних
старым и воды глядящему

думать что больше не желая
земли ее и мгновение
слезы не губы и делая
две половины движение

глину где оно плывет любой
ценою в воздухе для еды
языка не любима тобой
жабры для твердой и пагоды

требуется никакой тому -
одно мгновение - причины
смогла на землю и никому
тоже их давно хотя вины

девушке частями что привет
слюной меня и суетлива
этого в мужчине он живет
средних и взглядом и ленива

первоначальную отвагу
этом не знакома так шершав
месте где шуршали не могу
юга но смерти перемешав

тонкой почти что она сидит
шторы не явной явью начат
пятиокая смерть победит
на пороге на ветвях молчат

пылает в тишине к данному
сытый воздух для себя отца
видят уши но пока ему
на указание до конца

мужа и узнаю что стихи
тайна наяву всегда зазор
медли у зеркала где страхи
декабре в клекоте и позор

рию не знакома так проще
неизвестно как воздух молоть
точней все белыми все еще
смертью ты плаваешь в полуплоть

медленно в зените над кровью
бежит по фене ты почему
адской почти кипящей дланью
живаго в тишине к своему

смехом и господом отсюда
жена и жена и щекоток
не растворившегося люда
шелуха с портрета на восток

света что мое присутствие
падают в воздухе для себя
окне не станет отсутствие
строфы не ревнует а тебя

глину где женщину я хотел
нас настигает жизнь никогда
больше не знакома так хрустел
бабочка бумажная руда

может по ночам не ябеда
скоро умрешь у своей судьбы 1 травы от этого в никуда
строфы не следует знать кабы


ДЕВЯТЬ

Автор: Скарамуш

Обнимаю тебя на твои наколовшись соски
Желтой бабочкой сна. А рука твои трогает спины
И скользит дальше вниз и наносит ногтями мазки
Составляя фрагменты еще неизвестной картины

На твою пустоту налетает белесая моль
Я любовник тебя, ну а значит похож на мужчину
И наверное тоже я мог бы испытывать боль
Если б знал чем пытать пустоту и ее же причины

Я сжимаю тебя. Ты боишься, но третьим лицом
Ты дрожишь как колени вчера пережившего ужас
Ты сжимаешь меня. И я вижу как желтым кольцом
Удушила того, кто тебе был практически мужем


Десять
Автор: Шура Щипин

Пьеру Менару, автору "Дон Кихота"

К***

Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.

В томленьях грусти безнадежной,
В тревогах шумной суеты,
Звучал мне долго голос нежный,
И снились милые черты.

Шли годы. Бурь порыв мятежный
Рассеял прежние мечты.
И я забыл твой голос нежный,
Твои небесные черты.
В глуши, во мраке заточенья
Тянулись тихо дни мои
Без божества, без вдохновенья,
Без слез, без жизни, без любви.

Душе настало пробужденье:
И вот опять явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.

И сердце бьется в упоенье,
И для него воскресли вновь
И божество и вдохновенье,
И жизнь, и слезы, и любовь.


КОММЕНТАРИЙ

В некотором смущении перечитываю я эти шесть строф. Что перед нами - тонкая и злая пародия разочарованного почитателя (не исключаю и гомосексуальной подоплеки в чувствах последнего) или блестящая мистификация самого Кальпиди? Я мог бы привести массу аргументов в пользу обеих точек зрения, но факт остается фактом - автор превосходно знаком с творчеством нашего уральского поэта. Сильно подозреваю, да что там - я просто уверен, что все мои находки - лишь вершина айсберга этой поистине гомерической (во всех смыслах этого слова) пародии!

Первое, что бросается в глаза - форма. Стих нарочито, почти искусственно, консервативен и строг (автор буквально балансирует на лезвии бритвы, ни разу не сбиваясь на вымученную псевдоархаику) - изумительно-точное проникновение в сущность этой "смеси Парщикова и Бродского", как мы, в наших литературоведческих кругах, в шутку называем поэзию Кальпиди. Ну, конечно же! Вот куда стремится его стих - гладкой простоте Нерукотоворных Памятников! Все эти претензии на мессианство, альманахи и поучения - отбросьте эпатирующую тематику, вглядитесь в рифму и размер: так пишут для хрестоматий. И пускай Кальпиди никогда не признается в этом даже самому себе - мы-то знаем, господа, мы-то знаем!

Кстати о рифме. Это, пожалуй, единственный момент, где чувство меры подвело пародиста. Зло, слишком зло высмеивает он довольно безобидный и даже милый в своей непосредственности ляп "Запахов стыда" - повторение рифмы "черты-красоты":

...моя жена лежала на постели,
сменив сорокалетние черты,
её лицо как будто засидели
стрекозы юности и мухи красоты...
(Песок и пыль - черная запись)

Слева мягко светилось бесшумное тело жены,
на лице у неё обозначился слой красоты
(может, мускулы были по-новому напряжены,
поднимая со дна сновидений чужие черты?)
(Песок и пыль - желтая запись)

И я ловлю себя на том,
что у неё твои черты,
ошпаренные кипятком
сорокалетней красоты...
(Неблагодарность - черная запись)

Кроме того, в какой-то мере еще и:
И теперь говори мне смешное и мёртвое "Ты",
указательным пальцем ведя от бровей до морщины,
возле губ нарисованной грифелем той пустоты,
за которой кончается твёрдое имя мужчины...
(Спины - желтая запись)

Собственно говоря, именно "Запахи стыда", скорее всего, стали основным предметом пародии. Так, парность строф в ней (первая и пятая, вторая и третья, четвертая и шестая), несомненно, является откликом на идею записи-перезаписи, положенную в основу книги (или книг, если угодно). А немного не вписывающееся в общий архаический лад текста обращение "Ты" - не что иное, как насмешка над приведенной выше строкой о смешном и мёртвом "Ты". Пустота, за которой кончается твёрдое имя мужчины, проступает в названии стихотворения, где имя Кальпиди то ли исчезает совсем, то ли заканчивается на первой букве.

Но пародист, конечно же, при знакомстве с уральским самородком не ограничился одними "Запахами" или даже одной поэтической стороной его творчества. Как тонок, дерзок и полемичен намек на "Провинцию как феномен культурного сепаратизма" в четвертой строфе! (В глуши, во мраке заточенья...)

Продолжать комментарий можно бесконечно. Многое, повторюсь, могло остаться сокрытым и от меня. Неизвестно, например, к кому обращается автор пародии. Не к самому ли Кальпиди, отвечая на "Желание быть женщиной меня..."? (Здесь мы снова возвращаемся к проблеме гомосексуального оттенка пародии.) Видимо, еще не одно поколение критиков будет искать ответ на эти вопросы...

Победили пародии ТРИ и ДЕВЯТЬ