Данила Давыдов, родившийся в 1977 году, - тип дорвавшегося до печатного станка графомана. Он производит миллионы текстов, густо переживая, похоже, сам механизм литературности, радость и странность этой деятельности: слова сочленять и предавать их тиснению. Он пишет стишки (от миниатюр до циклов и "сюит"), прозу (от крошечных рассказиков до повестей), публицистические статьи, книжные аннотации (в "Русском Телеграфе" писал), отчеты с литературных мероприятий в "Литературной жизни Москвы", полуритмизованные изложения событий минувшего дня и пр., и т.д. Пишет посвящения друзьям и сочинения "памяти" Бродского ли, хомяка ли), вставляет в стихи фрагменты записной книжки, перелагает своими словами исторические и литературные сюжеты. Организует литературный салон в нехорошей квартире на Садовой, составляет сборник стихов на день рождения поэту Воденникову, участвует в акциях типа "Обойный гвоздик в гроб концептуализма", издает журнал "Шестая колонна", типа посвященный целиком маргинальной культуре: в общем, оттягивается так, что мало никак не покажется.
Выглядит анархически и до неприятного длинноволосо (в шевелюре может прятаться отравленная пилюля, ну или там вошь), имеет на лице то излишне мученические глаза, то кривую усмешку.
Автор удивляющей повести "Схема линий московского метрополитена": о метро, вроде, писать стыдно после всех этапов его культурологизации (это типа с одной стороны, а с другой - вставления в хоррор-контексты: крысы там мутанты, Люк Бессон с группой сербских террористов прячется), но Данила сочинил неожиданную экзистенциалку: о том, как человек загружается в подземку в половине шестого утра и скачет там по веткам до половины первого, или во сколько у нас метро закрывается, испытывая при этом интенсивные, но невнятные чувства.
Литература Давыдова вообще кажется, как бы это загнуть, умозрительной, конспективной, проективной: будто не совсем тексты, а их схемы, макеты действующие в натуральную величину. Мне в них не хватает жаркости переживания и яркости мира: но за счет этой выхолощенности, может, и создается сила впечатления - мир у Данилы холодный, слякотный, осененный крылами безнадежности и беспощадности. Все в нем происходит более-менее зря. Ни тебе Бога, ни тоналя какого. Смерть там точно неизбежна.
Книжки (тоненькие сборники стихов и прозы): Сферы дополнительного наблюдения (Москва, 1996) Кузнечик (Москва, АРГО-Риск, 1997), "Опыты бессердечия" (Москва, АРГО-Риск, 1999).