Вряд ли много на свете писателей, о которых можно сказать "его невозможно читать", и добавить - "это прекрасно". В моем Списке Ста такая писатель один - Юлия Кокошко. Такая писатель одна, такая писатель одно - слова, сопрягаясь в цепочки, оказываясь рядом, стремительно теряют из виду рецепиента и кувыркаются себе навзничь и наискосок под солнечной юлиной луной. Это ни на что не похоже. Смысл теряешь из виду на второй фразе, на четвертой теряешь охоту его обретать. Ты попадаешь в зону, где слова интересуются только друг другом, откликаясь на созвучия, на шевеление ложноножек у букв, на... Бог знает на что: людям этого не понять: попробуй объясни тем же буквам, как один человек способен отозваться на россыпь черных точечек в зрачке другого: и из-за подобной ерунды земля начинает выгибаться под ногами: как кошка спиной. Вот названия юлиных текстов: "Чаши и вазы в свободном полете", "Военный базар с исчезающим полководцем", "Военный базар с исчезающим полководцем" (случайно повторилось дважды - пусть так и будет), "Сад старых стульев", "Вертикальная песня, исполненная падающими на дерево". Исчезающая, ускользающая, ветхая красота, журчание чего-то серебряного, слово "одиночество" под языком и подушкой.