* * *
О дерево, о Столп Творенья!
Тебе, срастившему миры,
Как жук бегущий вдоль коры,
Как червь, ползучий до поры,
Как крот незрячий из норы
Я приношу свои моленья!
Как все на свете топоры,
Людей, что словно комары
В бессильном бешенстве впивались
В твою невянущую плоть,
Стремясь на щепки расколоть
Ее, но сами обломались.
Теперь же дровосеки сами
Творят свою материальность,
Предпочитая виртуальность
Пределов мозга, с Небесами
Из всех еще земных созданий
Средь родичей своих и зданий
Людских одно ты держишь связь -
В прямостояньи, не таясь.
Плодово ль, лиственно ль ветвясь,
Пронзая воздуха пустоты,
Тесня их на ничтожный миг
Своим побегом новым, нежным,
Непредсказуемым, небрежным,
Но безупречным как удар,
Преподнесенным Богу в дар,
Готовым к участи любой
За связь преступную с Тобой!
За связь.. с Тобой,
С Тобой с Небом
Я жажду упразднить язык
Презренной прозы - заковык,
Сюжетов, фабул, глав и небом
Заклясть язык вертлявый свой
Жить жизнью истинно живой -
Как ты, корнями в перегное,
Но в шуме, свисте, ветре, вое
Расхристанною головой,
Зеленой, да, всегда зеленой,
Бездумной, юной, опаленной
Огнем бесчисленных ярил,
Тянущейся растаять в сини,
В закатном вареве, в пустыне
Свинца и солнца, в высоте
Где обитают только Те...
* * *
Юлька, безнадега, слышишь, Юлька?
Это я зову из глубины -
Где качается строфическая люлька,
Там орфические снятся сны...
Снишь ли, как на дальнем токовище,
Вся в березовом своем соку,
Ты взъяряешь лоном корневище
Мухомористому мужику?
И ошеломленной головою,
Пенистый от самозабытья,
Он в тебя ввергается - рекою
Льются его самосыновья,
Спорые как споры вылетают
Из тобой огубленного рта...
И цветы Валгаллы расцветают
Там, где звезденела темнота,
И валькирии сплошными голосами
Воют гимны Одину за нас,
И смыкают веки с небесами
Закатившиеся луны глаз.
Забывшемуся поэту
Ты несешься на автопилоте
В герметичном алкогольном сне,
И твои центоны по стране
Цвиркают как пули на излете.
Ну скажи, в каком Искариоте,
На какой компьютерной войне
Ты пробуддишь душу Сатане,
Зазевавшемуся на охоте
На людские души и тела -
Как Белуха-мама прорекла?
* * *
Ах, как слышно убежало молоко,
Стало набело воздушно и легко -
Одинаковосторонняя луна
Дозревает в одно око до окна.
Стану девочку из дудочки строгать,
Стану стоны из темницы исторгать -
Заночую на неточенном ноже
И очнусь на тридевятом вираже,
Завернусь - один - в тройной тулуп
И смотаюсь в танцевальный клуб.
* * *
Где Байкал смертельным приговором
Своих зыбей мочит материк.
Мчится сочлененным коридором
Поезд, ударяющийся в крик,
Утыкающийся в неизбежность
Зявящейся проруби в скале -
И от темноты исходит нежность
Ко всему, что скроется в земле:
Безразлично на какие сроки -
Время отменяется внутри,
Где видений бешеных потоки
Озаряют путь, как фонари,
И у солнца взятые уроки
Возжигают в душах алтари.
Заокеанским браткам
Ты лодка моя на Гудзоне,
А я отдыхаю вблизи -
В Америке, словно на зоне,
Все связи всегда на мази.
Вчера заходил Аль Капоне
Без этих ребяток, тайком -
Как делали воры в законе,
Когда я служил ямщиком.
Свои сицилийские байки
Из воздуха, сука, творил,
И хищные черные чайки
Бледнели, когда говорил
О серой индейской вороне
Среди венценосных орлов,
Рассевшейся точно на троне
В кругу вороненых стволов,
Клевавшей, как семечки, пули,
Плевавшей огнем изнутри...
Я понял его: мы продули
Испанцам со счетом 0:3.
* * *
Как эти пологи пологи,
Как мало в соснах прямизны!
И заблиндажены берлоги
Времен рунической войны.
Секут пространство километры,
Грибами бредит туесок,
И ток урины из уретры
Разит берсеркера в висок!
***
Я расскажу тебе, сын, про большую холодную реку,
Где не гудят пароходы, где время зовется "зима":
Если, малыш, там случается быть человеку,
Значит - этап, пересылка, опала, разлука, тюрьма...
Я угодил в эту воду в глубоком-глубоком виденье,
Лежа во сне на кровати под зыбкой бездонной твоей -
Может быть просто, как выснилось, по нераденью
Мамки твоей, принакрывшейся собственным сном до бровей
И позабывшей подгузник надеть на твою бесконтрольку,
Так что, пролившись с висячей своей высоты,
Ты запустил моего восприятия генную дольку
В строгий режим прозябания близ Воркуты.
И я упомнил себя осужденным на труд человеком
С жуткой железной пилою с живой древесиной в зубцах,
Засланным в эти места генеральным стальным дровосеком,
Так и ходившим у моря народов в Отцах,
Так и рубившим кремлевские звезды в сердцах...
Это был я, говорю, это было, мой мальчик, со мною,
Был прыжок как преданье себя на последнюю волю воды!..
Попроси санитарку сменить простыню подо мною
И подай мне стакан на прощанье напиться...воды.
***
Нету янтаря в голубой луне,
Стынут якоря на глубоком дне,
Стонут, цепенеют, водоросли вьют -
На борту фонарики создают уют
И мотыльки-очкарики им души отдают,
А в кубриках матросики от всей души поют:
"В нашу гавань заходили корабли,
А мы сидели без копейки на мели,
И пока мы так сидели, корабли
За горизонт, горизонтальные, ушли...
За горизонт, за Магадан -
Куда увел их ледовитый капитан"
НаоК
Когда белые облака
Летят по небу,
Движется ли синева
Вместе с ними?
***
жене, княгине Трубецкой
Дрожишь ты, оса на весу,
Осинка в бетонном лесу
Где в околомолвном засранстве
Я за Мандельштама не ссу
И бред гельдерлина несу
Свиваешь солярные гнезда,
Плеяды сплетаешь в венки,
Спасаешь падучие звезды
Божественным жестом руки,
Рисуя натальные карты,
Случая орбиты планет,
Летят осиянные нарты
В хвосте самогонных комет
Сквозь чечет чумных кастанет
|
